{phocagallery view=category|categoryid=64|imageid=2710|float=left}
22 июня – как незаживающая рана. Этот день перечеркнул мирные мечты и стремления, стал новой точкой отсчета в миллионах судеб и жизней. В тот день те, кто слышал по радио объявление о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз, и представить себе не могли, какие ждут их испытания и утраты.
Уже 24 июня 1941 года одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда» были опубликованы стихи поэта В. И. Лебедева-Кумача «Священная война». Сразу же после публикации композитор А. В. Александров написал к ним музыку.
Печатать слова и ноты не было времени, и Александров написал их мелом на доске, а певцы и музыканты переписали их в свои тетрадки. Еще день был отведён на репетицию, и уже 27 июня 1941 года на Белорусском вокзале одна из не выехавших ещё на фронт групп Краснознамённого ансамбля красноармейской песни и пляски СССР впервые исполнила эту песню. По воспоминаниям очевидцев, ее в тот день спели пять раз подряд, потому что слова эти нашли отклик в душе каждого, кто их слышал:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
У каждого поколения свои воспоминания в этот день. Есть они и лично у меня, родившейся уже после войны. В 70-е годы журналистская судьба подарила мне две коротенькие незабываемые встречи…
…Однажды в моем кабинете в редакции ожидала своей очереди, чтобы дать объявление в газету, маленькая уютная старушка. Слово за слово, и мы разговорились. Я спросила, с кем она живет, есть ли у нее дети и внуки.
— И дети есть, и внуки, — сказала старушка. – И муж у меня хороший, мы с ним сразу после войны поженились. Но только все равно жизнь это не моя…
— Как – не ваша?- поразилась я.
— А вот так, — ответила старушка и неожиданно заплакала. – До войны я замужем была за Пашей своим. Всего-то три дня мы прожили как муж и жена. Тут война, и как ушел он на фронт, так и не вернулся. Ждала я его, ждала, а жить-то надо. Вот и вышла замуж за своего нынешнего. Хороший он человек, уважительный, но только с Пашей моим его не сравнить. Так и живу: вся — тут, а душа там — с Пашей…
Тут старушку пригласили в соседний кабинет, и когда через несколько минут я зашла узнать, как ее зовут, ее уже не было…
Вторая встреча произошла в канун очередного празднования Дня Победы в те же 70-е годы и там же, в редакции. Уж и не помню, почему эта пожилая грузная женщина оказалась в моем кабинете. Разговаривали, и как- то случайно речь зашла о войне.
— У вас в семье кто-то воевал? – спросила я.
— Я и воевала, — сказала женщина и замолчала. Молчала, растерявшись от неожиданности, и я – уж очень не похожа была на воина моя собеседница. И тут женщину как прорвало:
– Мне тогда 19 было. Жили мы в Ленинграде. А когда началась война, мы с моей подругой Зиной решили пойти в зенитчицы. Отучились на курсах, и вот налет, а мы первый раз за орудием. Сначала все шло, как положено: поймали самолет на «мушку», повели. Я в бинокль смотрю и кричу: «Зинка, стреляй!». Тут как грохнет, и наша зенитка в ответ забабахала. Поворачиваюсь, смотрю, а вместо моей Зинки – кровавое месиво. Только руки ее остались на гашетке и стреляют, стреляют по фашисту. И представляете, загорелся самолет и рухнул. Никогда не забуду…
С тех пор прошло много лет. Но почему-то каждый год именно 22 июня – в день нашей общей памяти и скорби я вспоминаю эти две встречи, этих женщин – рядовых героинь Великой Отечественной.
