4 декабря 2018 года исполнилось 135 лет со дня рождения Владимира Оттоновича Нилендера. Его имя хорошо знакомо тем, кто интересуется литературно-художественной жизнью России начала XX века.
Филолог-классик, поэт и переводчик, любимый ученик Ивана Владимировича Цветаева, Нилендер был крупнейшим специалистом в области античной драмы. В его переводах, очень точных, хорошо передающих ритм и дух древнегреческой трагедии, пришли к читателю «Электра» Софокла, «Прикованный Прометей» Эсхила, а также труды Гераклита Эфесского и древнегреческая поэзия.
Но след Нилендера в литературе не ограничивается его собственным творчеством. Он активно участвовал в литературной жизни Москвы начала века.
Среди его близких друзей А. Белый, философ С. Соловьев, М. Волошин, В.Брюсов. Недаром его имя упоминается практически во всех мемуарах о московских символистах.
Самые замечательные воспоминания о Нилендере оставил Андрей Белый в книге «Начало века», с которым он дружил долгие годы и называвший его своим учителем и ментором. Но ценил Белый Нилендера не только за уникальные знания, за увлеченность наукой. Как он писал, ученого в Нилендере он чтил, «человека же в нем, бросавшего труды, чтобы лететь выручать своих ближних, я нежно любил и люблю; сколько он напоил, накормил, материально, духовно».
Но более всего мемуаристов и исследователей привлекает история непростых отношений, которые связывали Нилендера с юной Мариной Цветаевой. О том, какое место в жизни Цветаевой занимал Владимир Оттонович, она написала сама: «Об Орфее я впервые ушами души, а не головы услышала от человека, которого – как тогда решила — первого любила, ибо надо же установить первого, чтобы не быть потом в печальной необходимости признаться, что любила всегда или никогда. Это был переводчик Гераклита и гимнов Орфея».
История их взаимоотношений многократно освещалась в разных источниках, самый лучший из которых, конечно, это — воспоминания младшей сестры Марины – Анастасии Цветаевой, которой было тогда 15 лет, и все эти события происходили у нее на глазах. Постоянное общение, прогулки втроем, долгие беседы. Однако вскоре Нилендер повторил ошибку своего друга Эллиса — сделал Марине предложение. Становиться его женой Марина не хотела, а та «волшебная дружба», окрашенная влюбленностью, стала после этого объяснения невозможной, и они решили расстаться.
Эта романтическая влюбленность, горечь расставания стали для Цветаевой источником вдохновения. Свой первый сборник, который был сдан в печать в 1910 году, Марина Цветаева назвала «Вечерний альбом» «в память того маленького синего кожаного альбомчика, который мы накануне наступившего 1910-го года отвезли в «Дон» (меблированные комнаты, где жил Нилендер – ред.) Владимиру Оттоновичу Нилендеру». И многие стихи в этом сборнике навеяны ее отношениями с Нилендером.
История взаимоотношений Марины Цветаевой и Владимира Нилендера привлекла внимание многих исследователей. Из множества публикаций на эту тему, кроме воспоминаний Анастасии, следует отметить статью Л. Поликовской «Мудрец-филолог. Кто он? К биографии одного из лирических героев Марины Цветаевой» (журнал «Звезда», 1992, №10), материал рославльского поэта А.Агеева «Слышу умолкнувший звук…» («Край Смоленский», 1997, №№1-2). Сама Марина Ивановна упоминает о Нилендере в своих повестях «Живое о живом» и «Пленный дух».
Казалось бы, публикаций о Нилендере более чем достаточно. Но все же остальная часть его биографии освещена очень мало и отрывочно. А ведь прожил Владимир Оттонович более 80 лет (он умер 3 июня 1965 г.). Попробуем восполнить этот пробел.
Родился Владимир Нилендер 22 ноября (4 декабря) 1883 года в Смоленске. Но жизнь его была тесно связана с нашим городом. Его дед Август Львович Нилендер был инспектором Рославльской мужской прогимназии, отец — статский советник Оттон Августович Нилендер — преподавал в этой гимназии древние языки, а затем был её директором. Да и сам Владимир получил гимназическое образование в Рославле.
В 1893 году Владимир Нилендер стал учеником Рославльской прогимназии. Однако не закончил полного гимназического курса. Он увлекся книгами о морских путешествиях, о дальних странах, а поэтому в 1898 году поступил в Морской кадетский корпус в Петербурге. Реальность казарменной жизни была совсем не похожа на мечты юного романтика, и в конце концов его из кадетского корпуса исключили за постоянное непослушание и плохое поведение. Но к этому времени он и сам уже успел понять, что военное учебное заведение не для него.
В это время он увлекся поэзией. Стал писать стихи, был частым гостем на поэтических «пятницах» у известного поэта Константина Случевского, где можно было встретить З. Гиппиус, И. Бунина, К. Бальмонта. Здесь он познакомился с Валерием Брюсовым, и их дружеские отношения продолжались затем в течение многих лет.
По совету Брюсова Владимир Оттонович решил поступать в Московский университет. В 1903 году он становится студентом юридического факультета. Через год по собственному прошению переводится на классическое отделение историко-филологического факультета. Правда, закончить его по разным причинам Нилендер так и не смог. Но он усиленно занимается самообразованием и в скором времени становится крупнейшим специалистом в области древнегреческой литературы, занимается переводами. Да и вообще в литературной и интеллектуальной жизни Москвы Нилендер занимал заметное место.
Он становится одним из самых активных членов кружка московских символистов, называвших себя «аргонавтами», сотрудничает с различными печатными изданиями, принимает участие в работе издательства «Мусагет», где в 1910 году вышла книга «Гераклит. Фрагменты». Перевод, комментарии, библиография и вступительная статья Нилендера. Это была самая крупная его дореволюционная работа.
Поскольку Нилендер стал признанным авторитетом в области античной драмы, к нему за консультацией обращается Всеволод Мейерхольд. Позже Владимир Оттонович консультировал творческие коллективы МХАТа и МХАТа-2.
А в 1913 — 1914 гг. Нилендер отбывал воинскую повинность в качестве учителя в Рославльской гимназии. Сам он считал свое вынужденное пребывание в Рославле для себя благотворным. В письмах того времени он постоянно говорит о «перевороте» в себе: «Я предчувствую исцеление. Исцеление от проказы декадентства, от внутренней расхлябанности…, неумения владеть собой».
Вернувшись в Москву, Владимир Оттонович сделал еще одну попытку завершить образование и снова поступил в университет. Однако весной 1916 года Нилендер подает прошение об увольнении. Но с университетом окончательно не порывает. Несколько месяцев Владимир Оттонович работает научным сотрудником в университетской библиотеке.
В октябре 1916-го Нилендер был призван в армию, но на фронт не попал. После Февральской революции переведен в Фундаментальную библиотеку Управления военно-учебных заведений. С 1919 года он сотрудник Румянцевского музея, а с 1923 до 1931 — образованной на его основе Государственной библиотеки им. В.И. Ленина; в 1936 — 1941 гг. — заведующий античным кабинетом Института мировой литературы.
В 1943 — 1947 гг. Владимир Оттонович — доцент кафедры античной литературы Московского педагогического института; в 1947 — 1948 гг. читал курс античной литературы в ГИТИСе. Защитил кандидатскую диссертацию, был членом Союза писателей. Одним словом, разделил судьбу многих «аргонавтов», которые, по словам Андрея Белого, «провалились в неизвестность… скромно ютясь в тени музеев, редакций, как ценные консультанты». Однако Владимира Оттоновича спасла от забвения юная девочка, которой он увлекся давным-давно, – Марина Цветаева. Ее стихи, ему посвященные, навсегда обеспечили ему место в нашей благодарной памяти.
