20 декабря 1883 года на Липовский полустанок Риго-Орловской железной дороги из Санкт-Петербурга прибыл спецпоезд с одним вагоном. Несмотря на студеный декабрьский день, поезд терпеливо встречало большое количество народа из окрестных сёл и деревень.
Для обывателей этого края печальной и чрезвычайно интересной новостью стало сообщение о том, что в вагоне находится гроб с телом покойного молодого сына здешних помещиков. Этим покойным оказался жандармский подполковник Георгий Порфирьевич Судейкин, жестоко убитый накануне в Санкт-Петербурге народовольцами. Мужики, бережно приняв на руки скорбный груз, на протяжении шести вёрст, в сопровождении священника, родных и многочисленной людской процессии, проваливаясь по колено в снегу, несли гроб, сменяя друг друга, до самой Незнановской церкви.
В храме по покойному отслужили положенные службы и на следующий день похоронили на кладбище села Незнанова, украсив могилу привезёнными венками, среди которых особенно выделялся венок от Государыни Императрицы Марии Федоровны.
Впоследствии, чтобы венок не испортился, его поместили в особый шкаф, где он и находился в Незнановской церкви до революции 1917 года. А еще, намного позднее, Борис Акунин в своих произведених в образе знаменитого Эраста Фандорина отобразит образ Судейкина.
Так кем же он был, этот провинциальный подполковник, вышедший в люди из глухого Рославльского уезда и удостоенный впоследствии столь пристального внимания?
Георгий Порфирьевич Судейкин родился в семье рославльских дворян в селе Волковичи 23 апреля 1850 года. Предки его после 1765 года числились во 2-й части военного дворянства Смоленской губернии и считались по здешним меркам небогатыми. Тем не менее, после начального домашнего образования, родители отвезли мальчика в Смоленскую гимназию, где тот получил среднее образование, решив затем тоже посвятить свою жизнь военному делу.
После окончания Московского пехотного юнкерского училища в 1870 году Георгий стал служить в армии и за короткий период прошел путь от прапорщика до штабс-капитана. В 1879 году, после сложного отбора, он был определён для прохождения службы в Киевское губернское жандармское управление. Следует отметить, что служить в это ведомство молодой капитан шел по своему глубокому убеждению, приносить пользу Родине.
Для России то время было непростым, тогда вовсю бесновались народовольцы: бомбы, убийства, террор. Казалось, нет никаких сил справиться с этой напастью, но тут появился Судейкин. По недолгому размышлению он понял, что народовольцев можно остановить простым способом: внедрить в организацию своего человека. Через пару месяцев организация растаяла, так как оказалась бессильна перед потоком убегающих из нее сведений: планов, имен, мест покушений.
Раскрытие киевской группы «Народной воли» способствовало стремительному росту карьеры Георгия Судейкина. И на то были весомые причины.
1 марта 1881 года в Петербурге убили Императора Александра II. Столичная охранка захлебывалась от дознаний, допросов, очных ставок, свидетельств. Помощь пришла из провинции. Из Киева откомандировали неизвестного жандармского капитана Судейкина. В тех следственных делах вовсю развернулся его талант сыщика. Допрашивал он изобретательно, логикой и азартом склонял к сотрудничеству. От его убеждений мало кто отказывался. Дела получали размах, наполнялись сюжетами, обрастали именами и показаниями. Доселе неизвестный Судейкин вырастал в фигуру заметную, яркую. Военный прокурор Стрельников доложил о нем Александру III, жёстко надзиравшему за расследованием убийства отца.
А через год Георгий Порфирьевич уже осваивался в новой, специально для него созданной должности — инспектора секретной полиции. Неприметное название скрывало важные полномочия: в соответствии с положением «Об устройстве секретной полиции в Империи» весь политический сыск, местные охранные отделения, тайные политические расследования оказались в ведении Судейкина.
У российского политического сыска появился глава, и началась, пожалуй, впервые после Бенкендорфа и Дубельта, новая история. История смелых, оригинальных, чаще всего беспринципных и наглых новшеств. К этому моменту Судейкин получил чин жандармского подполковника. Весьма удачно женился и в марте 1882 года стал отцом мальчика — второго ребенка в семье.
Судейкин жесточайшим образом требовал не арестовывать лиц, причастных к деятельности революционных организаций, до тех пор, пока не будут выявлены все их встречи и связи, маршруты передвижения, режим работы и жизни. Но Георгий Порфирьевич не был бы самим собой, если бы не видел в каждом взятом народовольце, в каждом бунтовщике и революционере потенциального агента.
Поэтому каждому арестанту он предлагал работать вместе, убеждал в выгоде сего предприятия, где логикой, где фактами, где ложью и угрозами. Судейкин понял, что для этой публики самовлюбленность и зависть выше порядочности, совестливости, товарищества. Будучи мастером в провокации, он оказался и первым, кто сделал ее массовым инструментом политического сыска, первым, кто начал массовую вербовку в агенты.
Настоящей его находкой стал Сергей Петрович Дегаев, отставной артиллерийский офицер, сгусток болезненного тщеславия. Член «Народной воли», арестованный за антигосударственную пропаганду, он не выдержал психологического поединка с Судейкиным, очень хорошо понявшего притязания своего подследственного на верховенство в организации. Удовлетворить эти притязания теперь стало смыслом сыскных действий подполковника. На это время он стал для Сергея Петровича даже кем-то вроде наставника.
Когда разгромили центральный кружок «Народной воли», оставшаяся на свободе Вера Фигнер, входившая в исполнительный комитет, открыла Дегаеву все связи не только с провинциальными отделениями, но и военной организацией партии. Теперь все связующие нити, сведения об активистах и боевиках по всей России стали ему доступны как одному из партийных руководителей. Он рыскал по городам империи, инспектировал кружки, создавал новые под контролем Судейкина, когда полиция громила прежние. Смыслом этого абсурда стало то, что «пересажав всех лидеров партии, Дегаев оказался полновластным руководителем «Народной воли» на территории России. Пользуясь своим положением, он выдавал народовольцев, писал для Судейкина пространные записки о состоянии революционных сил в империи и эмиграции с указанием всех известных ему народовольцев, помогал охотиться за нелегальными революционерами».
Как бы ни старался в своих делах Судейкин на благо империи, но чрезмерное усердие, тем не менее, сыграло с ним злую шутку.
Александр III, напуганный смертью отца, сместил с должности главы министерства внутренних дел демократа Лорис-Меликова и назначил на этот пост дубоватого графа Дмитрия Толстого. А тот, хотя и умом был неповоротлив, но угрозу от Судейкина, как от главного конкурента, почуял. «Нет, — говорил Толстой, — хотя Судейкин и достоин по службе генерала, но пусть в подполковниках походит, а там посмотрим. Опасный человек».
Но ведь и по справедливости Георгий Порфирьевич претендовал на жандармского генерала, а то и на министра. Ведь сам император назвал его лучшим сыщиком империи. Такую организацию, как «Народная воля», взорвал изнутри, а остатки заставил работать под контролем. Создал, по сути, теорию сыска и практикой подтвердил. Главное — тайные агенты, которые должны проникать во все революционные и противоправные организации. В каждом комитете, в каждом кружке — агент.
Не лишенный тщеславия Георгий Порфирьевич понимал, что его деятельность не оценена по заслугам. Поэтому своему «другу» Дегаеву он изложил «коварный» план. План сей сводился к организации убийства народовольческими боевиками самого судейкинского начальника, министра внутренних дел Толстого. После успешного теракта путь в министры был бы открыт Судейкину, а уж он-то употребил бы эту должность для реформ в России, за которые бились народовольцы. В это и должен был поверить Дегаев.
И вот тут случилось непредвиденное, лучший агент-провокатор Дегаев однажды догадался, что не соратник он, не коллега Георгию Порфирьевичу, а лишь инструмент в его сценариях. Ужаснувшись в своей причастности к разгрому партии и тем жертвам, которые оказались в тюрьмах и на эшафоте по его вине, Дегаев рассказал о содеянном своим товарищам-народовольцам.
Обсудив произошедше, народовольцы вынесли приговор: «сотрудничество с Судейкиным прекратить и организовать его убийство». Смертью жандармского подполковника Дегаев должен был искупить вину перед партией, и только после этого жизнь Дегаеву сохранялась. В помощь ему дали четырех подручных.
16 декабря 1883 года Георгий Порфирьевич спешил на встречу с Дегаевым на конспиративную квартиру вместе со своим племянником Николаем Судовским, которого он также приобщал к сыскному делу. Поздоровавшись с Дегаевым и представив своего напарника, Судейкин разделся и шагнул в комнату. При этом он совершил непоправимую ошибку, оставив в кармане своего пальто пистолет, а также рядом с пальто и трость, с которой никогда до этого не раставался, ибо в ее рукоятку был вделан стилет. В это время Дегаев трясущимися руками достал из кармана револьвер и выстрелил в сыщика. Пуля пробила печень, и, по сути, рана не была смертельна, но вдруг из-за портьеры его ударили ломом в затылок. Закричав не своим голосом, Судейкин попытался добежать до входной двери. Однако убийцы настигли его в коридоре — и опять ломом по голове. Окровавленный он вполз в туалет, пытаясь закрыть дверь, но силы уже покидали несчастного. Там сыщика и добили.
Труп убитого являл ужасное зрелище: развороченный череп, лицо — сгусток крови, скрюченные ноги и оцепенелая рука на туалетном пороге. А рядом в прихожей убитый племянник.
Узнав о случившемся, Александр III по-императорски был краток, в своей резолюции на докладе написал: «Потеря положительно незаменимая. Кто пойдет теперь на подобную должность?» При этом он отдал распоряжение, оказать помощь в похоронах сыщика и доставить гроб с телом на родину.
Через некоторое время убийцы Судейкина были задержаны и отданы под суд, но Сергей Петрович Дегаев этой участи избежал, он благополучно покинул Россию и навсегда скрылся в США, безбедно дожив там до своей кончины.
Замена убитому нашлась быстро, им оказался один из лучших учеников Судейкина. А вот имя гения русского сыска, которого пытались оклеветать и опорочить еще при жизни, вскоре окончательно и неоправданно было предано забвению.
Источники и литература:
Летопись села Незнанова http://smolbattle.ru/threads
Энциклопедия секретных служб России/Авт.-сост. А. И. Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004.
Давыдов Ю.В. Глухая пора листопада: М.,1975;
Седов М.Г. Героический период революционного народничества. М., 1966.
Алексей ИВАНЦОВ, член Союза краеведов России.
